Неожиданная встреча
В
начале 70-х годов я работал на авиалиниях Юго-Восточной Азии,
летал на самолёте Ил-18. Одно удовольствие
было летать на этой надёжной и безотказной
машине, особенно в сухой сезон, который
приходится на зиму.
Обширный
антициклон с высоким давлением занимал
огромные площади Юго-Восточной Азии и Индии,
захватывая Монголию и даже Забайкалье. Если
в Монголии, в Забайкалье было солнечно, тихо,
с морозами порой до минус 30, то в
Центральной и Южной Индии и всей Юго-Восточной
Азии тепло и сухо с температурой плюс 25 – 30
градусов.
Это
время было благоприятным не только для нас,
покорителей неба. На этот период приходился
весь объём сельскохозяйственных работ. Без
устали трудился крестьянин-труженик, что бы
успеть вырастить и снять не один урожай с
кормилицы земли.
|
|
Начиная
с мая по октябрь всё меняется наоборот.
Тропические муссоны приносят непогоду. С
утра и до вечера льют дожди, гремят грозы,
несколько затихая к ночи. Они преследуют
нас по трассам и аэропортам. Это у нас, в
северной стране, грозовые скопления на
высоте всего 6-7 тысяч метров. Там на такой
высоте нижние грозы, потом небольшой
просвет и зона верхних гроз до 15-16 тысяч
метров. Как раз в середине всего этого
небесного хаоса мы были песчинками среди
облаков, дождя, грозы и электрических
разрядов. Порой приходилось уклоняться от
трассы на 200-300 километров, что бы обойти
опасные грозовые зоны. Исходя из опыта
многочисленных полётов расписание
составлялось так, чтобы над водами
Бенгальского залива, Индийского океана
полёт проходил сразу после захода солнца, в
это время там грозы не так злобны.
Непростые
заходы на посадку были в Бомбее, особенно
сложно приходилось нам в аэропортах
Калькутта и Дакка. С Бенгальского залива и
северной части Индийского океана волна за
волной муссоны несли мощно-кучевые облака,
грозы, сильную турбулентность, обледенение
и град.
Окрестность
Калькутты, район Дакки покрыты на сотни
километров водой так, как у нас снег
покрывает землю. Отдельными островками
выделяются только небольшие города и
селения. Аэропорт Дакки также становиться
островом среди водной глади и дамбой,
соединяется с городом. Устье рек Ганг и
Брахмапутра в этот сезон определить
невозможно. Эти реки с многочисленными
притоками образует огромную водную
поверхность.
В
этих местах я учился полётам в тропиках, в
предельно сложных условиях. В Дакке
базировались и работали несколько наших
экипажей. Они с экипажами других стран
выполняли специальное задание ООН,
занимались перевозкой беженцев. Тысячи
людей, после отделения Бенгалии от
Пакистана, пожелали переехать из одной
страны в другую.
Полёты проходили по маршруту Дакка –
Карачи – Дакка. Полёты выполнялись днём и
ночью. Экипажи попадали в трудные погодные
условия. Порой, как подраненная птица,
самолёт заруливал с разбитым обтекателем
локатора, с треснутыми лобовыми стёклами,
даже на обшивке от крупного града были
вмятины.
Работали
здесь опытные экипажи, которые ещё в 1962 году
в числе первых осваивали полёты на Джакарту.
Мы, молодые пилоты, с жадностью слушали
рассказы и советы опытных командиров. Как
заходить на посадку на малых высотах,
не теряя из виду посадочную полосу, как
использовать самолётный локатор для
изучения погоды в районе аэродрома и много
других советов.
Экипаж,
в котором я трудился, возглавлял опытный
командир Щербаков М.В., уже не один год
летавший на международных линиях. Многие
его уроки послужили хорошей школой для меня
в последующие годы, когда я летал
командиром на самолёте Ту-154.
Его
совет, что командир должен «бежать впереди
самолёта», то есть всегда знать, что впереди
самолёта и что под самолётом. Этот мудрый
совет особенно ценен при полётах в горной
местности. К сожалению авиация знает много,
очень много катастроф в горной местности,
когда экипаж допускал временную потерю
своего положения. Примером тому последняя
катастрофа Боинга-737 в Афганистане в
феврале 2005 года. Из-за плохой погоды в
Кабуле самолёт стал уходить на запасной
аэродром, в наборе высоты потерпел
катастрофу, столкнувшись с горой.
Экипажи
остались в Дакке выполнять задание ООН, а мы
приняв эстафету от прилетевшего экипажа,
продолжили рейс на Джакарту. Перелёт был не
длительный, в основном над водами
Бенгальского залива. Долетев до города
Рангуна – столицы Бирмы, мы передали
самолёт другому экипажу. Нам предстояло
ждать здесь следующий рейс на Джакарту, он
выполнялся один раз в неделю.
Там,
в Джакарте, у нас будет семь дней отдыха в
этом многолюдном городе контрастов, где
наряду с местным населением много китайцев,
японцев и даже русских. Улицы заполнены
автомобилями со всех стран мира,
велорикшами и пешеходами. Богатство и
нищета, всё рядом, всё на виду. В этом
многоликом городе взору нежданно предстал
стадион – копия Лужников, Советский
культурный центр и другие сооружения –
подарок Советского Союза. Помощь нашей
страны воплотилась в памятниках самолётам
МиГ-15, Ил-28, танку Т-34, которые можно увидеть
на автомагистралях при выезде из города.
Менее
двух часов поездки на автобусе и мы
оказались в горном городке Богор. Здесь
райский уголок земли. Нет времени года,
всегда лето. Одно поле готовится к посадке,
на другом созревает, на третьем убирают рис.
Всё вокруг цветёт, благоухает. Кругом
цветут Орхидеи. Горные речки полны рыбы. Её
по твоему желанию могут поймать и тут же
приготовить.
Но
это всё потом, в Рангуне за семь дней мы
слетали ещё в Ханой, где идёт война
Северного Вьетнама с Южным, фактически с
американской агрессией. Ханой – фронтовой
город.
Прошло
три дня, наш труженик Ил-18 точно по
расписанию, с медленно вращающимися
винтами первого и четвёртого двигателей
подруливает к аэровокзалу.
Прилетевший
экипаж уходит на отдых, мы улетаем в Ханой.
Непростой это был полёт. Лететь приходилось
в обход Таиланда, там были американские
базы, поэтому пролёт нам запрещали. После
взлёта брали курс на север Бирмы на город
Мандалай после пролёта которого
разворачивались на восток и летели между
Китаем с севера и Таиландом с юга по узкому
коридору выходили на территорию Лаоса. При
подлёте к границе Вьетнама нас нередко
встречали американские истребители. Мы
были морально готовы к этим встречам. Всё
таки мы летели на гражданском воздушном
судне, да и за нами была мощь Советского
Союза.
И
на этот раз внезапно, сверху, как
стервятники, слева и справа к нами
пристроились два американских истребителя,
подошли близко, видно было лица пилотов.
Один из них, видимо старший поднял руку, и мы
услышали: «Good morning
captain
Щербаков» - доброе утро,
командир Щербаков, и продолжили дальше «Advise
Time
of
arrival
at Vietnam»
- сообщите время прибытия в Ханой.
Командир
нажал кнопку передатчика и сказал, что
рассчитываем сесть в Ханое через 45 минут. Со
словами Happy
Landing
американцы так же стремительно ушли вверх и
вправо в строну Южного Вьетнама. И всё-таки
было тревожно лететь в сопровождении
враждебных истребителей. Особую тревогу
испытывали пассажиры, они были в основном
вьетнамцы. Наверно на это был и рассчитан
этот фарс.
Откуда
они знают фамилию командира, удивлялся я?
Опытный штурман Николай Агака напомнил мне,
что перед вылетом из Рангуна мы давали Flight
Plan,
где указывали тип самолёта, маршрут полёта,
сколько членов экипажа и пассажиров,
фамилию командир и другую информацию. Этот
полётный план передаётся по радио в те
страны, над которыми мы летим, страну
назначения, на запасной аэродром. На
американских базах это перехватывают и всё
знают.
В
расчётное время садимся в Ханое. Самолёт
быстро разгружается, заправляется. Мы в это
время находимся в бомбоубежище. На
аэродроме спокойно, где-то на окраине Ханоя
слышны разрывы бомб, частые выстрелы
зениток.
В
этот же день мы возвращаемся в Рангун, где
нас ожидает отдохнувший экипаж. Мы остаёмся
ещё на три дня, потом полетим, как было
сказано выше в Джакарту, а затем
развернёмся и будем лететь в сторону Москвы.
В
Рангуне мы жили в самоё лучшей гостинице
города, в живописном месте среди озёр, она
так и называлась «Среди Озёр». С аэродрома,
по городу, если нужно в наше посольство
возил нас местный шофёр по имени Генри. Это
был худощавый, подтянутый, аккуратно одетый
человек лет сорока. Возил он нас осторожно,
на скорости не более 40 километров в час. Как
мы не просили ехать быстрее, он как бы и не
слышал нас с чем мы и смирились. Он был
молчалив, но всегда прислушивался к нашим
разговорам. В консульстве нас предупредили,
что бы мы не говорили о войне во Вьетнаме, о
политике. Но нас иногда прорывало и мы
забывали, что шофёр наш из местной
секретной службы. Более опытный командир
предлагал помолчать, показывая знаком на
водителя.
Спустя
несколько лет я понял, что во всех странах
эти секретные службы переплетаются. Наши
люди не просто работники авиации и наёмный
персонал, работающий с нами то же не
случайные люди.
Однажды,
как всегда, мы тихо ехали по городу,
любовались красотой древней пагоды,
огромными статуями Будды. Смотрели как
монахи в оранжевых одеждах цепочкой
тянулись к храму.
Я
знал, что в это время должность
Генерального секретаря ООН занимает
представитель Бирмы господин Утан, решил
сделать приятное нашему водителю, заодно
потренироваться в разговорной английской
речи.
|
|
«Мистер
Генри», - обратился я на своём «чисто
английском языке» - «господин Утан большой
человек, он сейчас в ООН, будет защищать
Бирму, добиваться помощи для неё». Мистер
Генри притормозил машину, изменился в лице,
недружелюбно посмотрел на меня и на чистом
русском языке сказал: «Собака он, а не
человек, в Америке совсем забыл о своей
Родине, о Бирме». Как бы опомнившись
произнёс «I
am
sorry».
Тихо поехал дальше. Не с ним, ни между собой
мы уже не разговаривали.
Долго
ещё в экипаже шутили при прилёте в Рангун,
говорили: узнай у твоего приятеля, как ООН
помогает Бирме. Мы при встрече с ним
приветствовали друг друга кивком головы и с
улыбкой расходились.
Вскоре
я переучился на самолёт Ту-154, летал в Европу,
Ближний Восток и по Африканским маршрутам.
Через двенадцать лет наша эскадрилья вновь
начала летать в Юго-Восточную Азию. Мне
предстояло провезти молодого командира по
трассе Москва – Лаос, ознакомить с
аэродромами, где мы будем садиться. Полёт
проходил по знакомым мне трассам с
посадками в городах Карачи, Бомбее и
Рангуне. Из Рангуна сейчас уже напрямую
через Таиланд мы перелетим в Лаос, в город
Вентьян. Бирма, как и много лет назад,
оставалась страной бедной, раздираемой
противоречиями между партиями, военными
переворотами, что усложняло и без того
бедственное положение людей.
Нищета
чувствовалась везде. Во всех службах
аэропорта были очень рады, когда мы угощали
их кофе, чаем и другой пищей. Порой ещё в
воздухе, в районе аэродрома, диспетчер
разрешая посадку говорил: «принесите кофе
пожалуйста».
Стоянка
в Рангуне была около двух часов. За это
время самолёт убирался, проходил
санитарную обработку, дозаправлялся
топливом, снимался груз и багаж пассажиров,
прибывших в Рангун.
Экипаж
на командном пункте готовится к полёту:
подаёт план полёта, изучает метео
обстановку по трассе и в порту назначения –
Вентьяне. Получает добро на продолжение
рейса.
Возвращаемся
к самолёту, ждём окончания подготовки
самолёта к вылету. Утро, но на солнце уже
припекает. Стоим под крылом и беседуем с
представителем компании, делимся
московским новостями.
Смотрю,
подъезжает микроавтобус, выходит седой,
подтянутый, худощавый водитель и начинает
носить контейнеры с питанием в самолёт. Не
верю свои глазам. Да это же мистер Генри! «Давно
ли работает этот водитель?», - спрашиваю у
представителя, я приехал недавно, говорит
он, но мне сказали, что он старый и очень
добросовестный работник.
Водитель
почувствовал, что разговор идёт о нём, всё
чаще стал посматривать в нашу сторону и
прислушиваться к нашему разговору. Я этого
человека знал много лет назад, думаю, что и
он узнает меня, проговорил я вслух. Улучив
момент я подошёл к нему, подал руку и
спрашиваю по-русски: «Вы узнаёте меня
мистер Генри?» Он смотрит на мои погоны,
фуражку с дубами и отвечает по-русски: «Вы
стали большим человеком, чифом, помню вас,
помню как вы хвалили Утана. Тогда, как
говорят у вас я «Прокололся». Ждал
неприятностей». Дорогой Генри, да мы все
прекрасно знали кто вы на самом деле.
Вам
наверно известно, как менялась обстановка у
нас. Меня давно уволили из армии да и
разжаловали. Очень рад, что меня оставили
работать в вашей компании, где я стараюсь
честно служить – продолжал он.
С
любопытством смотрели на эту сцену члены
экипажа, да и представитель был удивлён, что
его шофёр прекрасно знает русский язык. О
нашей истории знакомства, случившейся
несколько лет назад я и поведал им.
Тепло
распрощавшись, мы улетели в город Вентьян,
что на самом берегу реки Меконг. Я
периодически прилетал в Рангун, мистер
Генри был всегда рад нашим встречам.
Через
несколько лет этот рейс через Рангун был
отменён.
Хайко Л.Д.
